Возрождение исламского образования в России связывают с теми фактами, что в 1988 г. в Москве было создано первое в округе ДУМЕС медресе «Исмаилийя», в 1988 г. --  в Уфе медресе имени муфтия Ризаэтдина Фахретдина. В исламском образовании россиян начала 90-х годов главенствовали две тенденции: обучение священнослужителей и молодежи в зарубежных исламских центрах и открытие местных образовательных учреждений. В целом, большинство экспертов указывает, что развитие системы исламского образования в нашей стране в 1990-е гг. и  в первой половине 2000-х гг. можно охарактеризовать словами «хаотично» и «бессистемно». Определенная  система складывается во 2-й половине 2000-х гг. прежде всего в связи с помощью государства, выражаемом в сотрудничестве ряда религиозных учебных заведений высшего типа со светскими вузами. Во многом это было вызвано необходимостью противостояния экстремизму и радикализму.

Эта помощь государства естественно не может решить вопрос наполнения собственно религиозных программ в том, что касается догматики (акиды) и вопросов права (фикха). Поэтому до сегодняшнего дня остро стоит вопрос о религиозно-правовой принадлежности  исламских вузов  – нередко в стенах одного вуза работают и проповедуют соответствующие взгляды и знания представители совершенно разных богословских традиций и приверженцы разных мазхабов (преподаватели, обучавшиеся в России, Саудовской Аравии, Египте или Малайзии, имеют воззрения, принципиально отличающиеся друг от друга). По предмету фикха каждый преподает то, чему его учили в той или иной стране, без учета местной правовой традиции.

Учитывая то, что последним двадцати годам неопределенности и хаоса предшествовали еще семьдесят с лишним лет отсутствия исламских учебных заведений в России, то не сложно представить себе из какой ямы, а точнее небытия, приходится выбираться отечественной мусульманской богословской школе.

В девяностые годы мусульманские лидеры решали сугубо практическую  задачу – готовили имамов для мечетей и пытались донести до только что бывшего советским народа хотя бы основы религиозных знаний. В эти годы вопрос о восстановлении богословской школы даже не ставился. В итоге мы имеем сотни и тысячи брошюр по основам ислама, но очень мало фундаментальных богословских трудов, тысячи проповедников-самоучек и единицы по-настоящему подкованных богословов. Как результат – отсутствие у представителей законных религиозных структур интеллектуальных и кадровых ресурсов для создания фундаментально новых концепций, которые могли бы преподнести традиционные исламские ценности в адекватной сегодняшнему дню форме. Тогда как экстремисты говорят на понятном молодежи языке ITтехнологий и преподносят им привлекательные концепты социальной справедливости, якобы основанные на нормах исламской догматики и права.

Мы высоко ценим подвиг наших старших товарищей, которые в конце 1980-х гг.1990-е гг. восстановили исламские институты в России, но сейчас судьба российской уммы решается не количеством приходов, а качеством обучения и уровнем богословских дискуссий. Цена вопроса даже не в деньгах, а в общей стабильности ситуации и в человеческих жизнях.

В 1990-е гг. чума экстремизма, свирепствовавшая на Северном Кавказе, казалась локализованной там, в горах, и не актуальной для остальной России. Время показало, что это далеко не так. Когда на рубеже 2000-2010-х гг. в относительно экономически благополучных регионах вроде Башкортостана радикалы ушли в лес или взялись за оружие, оказалось, что исламское образование – это не только сфера интересов мусульман, но и общегосударственных интересов, причем интересов жизненных.

Не случайно, что на встрече с членами Общественной палаты Российской Федерации 20 января 2011 г. президент России Дмитрий МЕДВЕДЕВ указал: «Ещё один вопрос, крайне сложный и исключительно важный для нашей страны, – это поддержание гражданского мира в нашем государстве, гражданского мира, межнационального и межконфессионального согласия. Это не только обязательное условие модернизации нашего государства, это само собой разумеется, я даже об этом не хочу рассуждать. Это просто обязательное условие сохранения нашего государства в том виде, в котором оно сегодня существует».

Эту же тему глава государства развил 5 июля на встрече с муфтиями в Нальчике. «Помощь религиозным лидерам — важнейшая тема... Веками ислам развивался в России как одна из традиционных конфессий, а вот вбросы экстремизма и радикальных течений появились совсем недавно, и они крайне опасны. Но этим должны заниматься не государственные служащие или во всяком случае не только государственные служащие. Этим, прежде всего, должны заниматься проповедники, потому что это проблема всей мусульманской уммы».

В 2005 году было дано начало государственной Программе по подготовке специалистов с углубленным изучением истории и культуры ислама. Фактически, это и есть инструмент инкорпорации мусульман в российское интеллектуальное сообщество, подготовка элиты и кадров, которые могли бы стать локомотивами модернизации, качественного и содержательного развития российского исламского дискурса. Беспрецедентная возможность для молодых мусульман по направлению духовным управлений получить престижнейшие профессии в лучших учебных центрах страны – не об этом ли мечтали наши предки? Отцы-основатели джадидизма были бы в восторге,  если застали это время, когда государство само создает социальные и образовательные лифты для молодых талантливых мусульман из глубинки, тем самым создав шанс на качественный рывок вперед. Именно это – образованное, состоявшееся социально и экономически молодое мусульманское элитарное сословие и пугает стоящих за сегодняшними апологетами кадимизма идеологов.

К счастью, государство не идет на поводу у провокаторов и программа, о которой сказано выше, была продлена еще на три года. Но пока приложение образования и талантов проучившихся по данной программе молодых специалистов довольно узкое. Духовные управления сами оказались не готовы к тому, что в их ряды вольются молодые и амбициозные кадры. В издательском доме «Медина» сегодня работает десять выпускников программы, получивших образование в Московском государственном университете, Санкт-Петербургском государственном университете и Московском государственном лингвистическом университете. Это специалисты, одинаково хорошо владеющие арабским и английским языками, имеющие большие карьерные планы и амбиции в хорошем смысле этого слова. Но, к сожалению, этот пример едва ли не единственный из известных мне, большинство  духовных управлений проявляют в этом направлении пассивность.

В то же время, считаю, что и со стороны государства процесс контроля за ходом программы должен быть более пристальным. Ответственные структуры в органах власти также нуждаются в специалистах, более тонко разбирающихся в исламской проблематике. Усилия государства в сфере исламского образования должны быть более тонко откалиброваны, для того, чтобы результативность была более высокой и решались конкретные задачи.

Сам факт существования программы, о которой идет речь – тектонический сдвиг, имеющий далеко идущие последствия не только для России, но и для всего СНГ, так как она стала толчком к принятию аналогичных решений и в других странах СНГ. И это очень важно, так как мы имеем общее языковое пространство – русскоязычное и не секрет, что носители экстремистских идеологий мигрируют из одной страны в другую на пространстве бывшего СССР. Поэтому мы должны в постоянном режиме работать с выходцами из стран СНГ, вовлекать их в образовательное пространство мусульман России, на всем пространстве идеологически бороться с носителями радикальных антигосударственных идей

Большое видится на расстоянии. Сегодня мы не можем в полной мере оценить значимость и преимущества этой возможности и семь лет слишком малый срок для того, чтобы получить реальные результаты, после более чем девяноста лет безвременья. Но то, что мы имеем сегодня – лишь пора цветения, впереди должны быть и плоды. Наивно было бы ожидать решения стратегических проблем, копившихся целый век, за пять-семь лет. Считаю что темпы поступательного, опережающего развития нельзя сбавлять еще как минимум десять лет, после чего мы вправе ожидать снятия напряженности и коренного улучшения ситуации в сфере исламского образования.

Первый заместитель председателя ДУМЕР,

председатель Совета улемов ДУМНО

Дамир-хазрат Мухетдинов