Помимо развала экономики, Вооруженных Сил и духовно-нравственной деградации, разрушению России будет способствовать национально-региональный сепаратизм. Этот сценарий, хорошо известный специалистам и тщательно проработанный соответствующими институтами, может быть востребован в определенный «час X» по всей территории Российской Федерации, от Карелии на западе до Якутии на востоке и от Коми на севере до Дагестана на юге. При решении (в нужном русле) национального вопроса во главу угла проводниками этой работы будет поставлен исламский фактор, поскольку потенциал этнической мобилизации мусульман, несомненно, многократно превышает аналогичные «пассионарные» способности угрофиннов, народов Южной и Восточной Сибири и др. Кроме того, столкновение Российского государства с мусульманским сообществом внутри страны послужит делу дальнейшего отчуждения (и, при определенном раскладе сил, — ввязывания в военные действия) с исламским миром (включая страны бывшего СССР) по внешнему периметру российских границ. Теракты с участием «мусульман» — это только часть данного широкомасштабного сценария, один из путей принуждения двух конфликтующих сторон — российских властей и кавказских сепаратистов — к той или иной линии поведения.

Если принять эти рассуждения, то что же следует считать отправной точкой сосуществования уммы и Российского государства? На наш взгляд, один из основных вопросов, который должен быть решен в ближайшей перспективе, — вопрос о взаимоприемлемой форме отношений государства и уммы.

Если принять эти рассуждения, то что же следует считать отправной точкой сосуществования уммы и Российского государства? На наш взгляд, один из основных вопросов, который должен быть решен в ближайшей перспективе, — вопрос о взаимоприемлемой форме отношений государства и уммы.

Возможно, с точки зрения современного государства данный вопрос можно было бы решить по таким имевшим исторические прецеденты лекалам, как физическое уничтожение части мусульман, их христианизация с последующей ассимиляцией, тотальный контроль над религией, включая и Ислам. Все эти варианты не устраивают умму. Попытки претворения их в жизнь, возможно, и станут той самой «спичкой», которую желают подбросить в российскую «пороховую бочку» межконфессиональных отношений антироссийские силы.

Известно, что дореволюционная Россия проводила в жизнь проправославную политику, признавая Ислам лишь в качестве «терпимой» религии. Это было обусловлено тем, что мусульмане заставили Российское государство с собой считаться — в основном путем восстаний и военных конфликтов. Некоторые факторы сдерживали широкомасштабные карательные правительственные меры в отношении мусульман: например, правительство должно было соблюдать «взаимный баланс интересов» с сословием служилых татар-мусульман, воинов и дипломатов, сформировавшимся в России, особенно в центральной ее части; кроме того, Россия была вынуждена поддерживать на международной арене имидж дружественного к мусульманам государства в связи с активными контактами с мусульманским миром.

Внешнее влияние было и остается одной из существеннейших причин проявления терпимости к мусульманам. Конечно, сегодня Палестина и Египет, которые, к примеру, посетил на днях президент РФ В. В. Путин, не могут воздействовать на этот процесс, поскольку сами являются объектами влияния великих держав (хотя даже Палестинская автономия — не последняя «скрипка» в этом оркестре, так как является хранительницей многих святынь христианства), однако совокупная дипломатическая позиция исламского мира может привести к корректировке политического курса той или иной страны. Очевидно, что Российскому государству предстоит предпринять значительные усилия для того, чтобы преодолеть многовековой комплекс «ненужности» и «чужеродности» мусульман в России.

Ряд шагов, который должен быть предпринят в первую очередь, не потребует сверхзатрат либо чрезвычайных действий. Мусульманам необходимо доказать, что их религия не рассматривается государством как чужая и чужеродная. Это делается путем ряда символических шагов, таких, как введение некоей особой должности в правительстве специально «под мусульманина» — это лицо должно представлять президента на религиозных праздниках, собраниях мусульман и т. д., участвовать во встречах с руководителями исламских стран и пр. Аналогия такой «церемониальной» должности прослеживается в средние века (до прихода к власти Романовых), когда бывшие «при дворе» московского царя татарские ханы, царевичи, мурзы участвовали в церемониях двора, встречались с послами из Персии, Турции… В перспективе нам видится введение должности вице-президента специально «под мусульманина».

Сегодня Россия пытается найти свое место в меняющемся мире, лавируя между конкурирующими блоками и государствами, оказывая повышенное внимание и США, и ЕС, и Китаю… Вероятно, через эту призму стоит рассматривать и беспрецедентное намерение российских властей вступить в Организацию Исламская конференция (сначала — на правах наблюдателя). Критики в отношении этой линии в течение полутора лет прозвучало уже предостаточно, но и позитивного — в случае реализации этого плана — можно получить немало. Помимо геополитического веса, приобретаемого Россией в глазах сильных мира сего, это будет способствовать постепенному изменению структуры самой ОИК. Сегодня эта организация во многом бесформенна: в ее рядах нет лидера, но есть шесть-семь претендующих на это место стран, конкурирующих и имеющих разные векторы движения. Россия может полностью изменить этот расклад. Финансовые потоки богатых мусульманских стран, до сих пор игнорирующих РФ, также не стоит сбрасывать со счета. Наконец, вступление в ОИК должно помочь разрешению конфликта на Кавказе — именно в этом свете идею соединения с ОИК одобрили иерархи РПЦ.

Изучив опыт присоединения к ОИК различных стран, власти России ожидали, вероятно, более быстрого продвижения своей инициативы: если некоторые страны всего лишь с 1–5 процентами мусульман вступили в ОИК в качестве полноправных членов, почему Россия с 10 процентами мусульманского населения не может быть даже наблюдателем? Ряд других ключевых дружественных к России членов ОИК оказывают нам поддержку в этом вопросе. Тем не менее Россия до сих пор не получила место наблюдателя в ОИК, и всякие ссылки на то, что в эту организацию могут войти исключительно «мусульманские страны» или страны с более чем 50-процентным мусульманским населением, — чистой воды блеф. В чем же причина уже более чем двухлетнего «тихого сопротивления» со стороны членов ОИК вступлению в нее РФ?

Как ни парадоксально, все очень банально… В Российской Федерации, с ее 20-миллионным мусульманским населением, нет ни одного властного лица-мусульманина, которому было бы вменено в обязанность церемониальное представление от имени мусульман на подобных собраниях. Мы же, прекрасно помня русскую поговорку «со своим уставом в чужой монастырь не ходят», упорно хотим претворить эту здравую идею в жизнь руками Вениамина Попова, Сергея Лаврова или Владимира Путина. При всем уважении к ним, в том числе со стороны правительств дружественных мусульманских стран, они не могут начать обращение с трибуны ОИК словами исламского богословского приветствия «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!», «Слава Аллаху, Господу миров», «Мир и благословение нашему пророку Мухаммаду», «Мир вам, милость Аллаха и Его благословение» и т. д. Они не поднимают руки в мольбе к Аллаху при чтении Корана, не участвуют в коллективных намазах глав государств и правительств или министров ОИК. В этом контексте даже не очень важно, являются ли наши сотрудники МИДа, ответственные за связь с ОИК, иудеями, христианами или атеистами (хотя и на это обращают особое внимание не только настороженно относящиеся к России, но и вполне дружественные нам страны) — они не мусульмане, и этим все сказано.

Сегодня решение о вступлении в ОИК компрометирует российские власти с двух сторон. Только введение поста вице-президента, рассчитанного специально под мусульманина (причем не просто «этнического мусульманина», а соблюдающего исламскую ритуальную практику), сможет вывести данный вопрос из тупика. До тех пор, пока никакого прорыва вперед в этом вопросе не произойдет, российская власть, уже подвергнувшись резкой критике внутри страны со стороны всех оппонентов этого шага, рискует испортить отношения с исламским форумом. К чему это может привести, видно на примере взаимоотношений СССР-РФ с Саудовской Аравией: замороженные в 1930-х годах, эти отношения едва были восстановлены в начале 1990-х и сразу вновь оказались отброшенными далеко назад из-за разрушительной антимусульманской политики времен Ельцина. А ведь эта страна — один из крупнейших игроков на нефтяном и финансовом рынках мира, пытающаяся сегодня переориентировать колоссальные материальные потоки с Америки и Европы на другие регионы с открытым и выгодным инвестиционным полем. «Почему же не в Россию?» — пытался убедить саудовскую элиту депутат Государственной думы РФ от Нижегородской области Юрий Сентюрин в ходе своего недавнего визита в это сказочно богатое королевство. А может быть, потому, что арабы и другие мусульмане, обладающие своеобразным менталитетом, привыкли работать с посредниками-мусульманами, которые в нашей стране практически не востребованы ни на одном уровне власти?

Актуально и такое направление политики России, как ее взаимоотношения со странами СНГ. Не секрет, что эта организация переживает критические времена. Практически лишь половина участников СНГ сегодня находятся в сфере российского влияния — остальные уже выпали из него в связи с происшедшими там в последние месяцы «оранжевыми революциями». С нашей точки зрения, важно то, что большинство оставшихся российских союзников — мусульманские страны. Вспомним, как со времен Екатерины Россия «открывала» для себя эти регионы — в частности, Казахстан: пропагандируя там свою толерантность к Исламу, направляя туда мусульманских служителей (из числа татар, между прочим), поощряя строительство мечетей и медресе. Разумеется, далеко не всегда в таком подходе присутствовали чистые и благородные порывы; не стоит забывать о том, что в то же время возведение мечетей в Поволжье запрещалось. Но история на то и изучается, чтобы воспользоваться хорошим примером.

Сегодня следующей «жертвой» очередной «революции тюльпанов» в открытую называется Казахстан. Его спасение, кажется, только в более тесном сплочении с Россией. Однако готовы ли российские власти, делающие реверансы перед Православной Церковью, к тому, чтобы представить Россию казахам, узбекам, таджикам и т. д. «двурелигиозной», или «православно-исламской», или хотя бы «реально отделенной от влияния какой-то одной религии» страной? Ведь те же казахи, вместе с татарами, киргизами и башкирами, не раз считались в исторической христианской литературе отличным объектом христианизации…

Сегодня иногда кажется, что на российских мусульман проводится идеологическое наступление, имеющее своей целью их столкновение с христианами. Каковы пути противоборства этому явлению? Об эффективности военных путей пусть судят сами военные и представители спецслужб; мы же остаемся при своем убеждении, что физически подавить можно только носителей той или иной идеологии, а ее саму таким способом искоренить невозможно.

Практика боевых действий на Кавказе доказала со всей очевидностью, что чем больше несправедливых действий совершают федеральные войска, тем сильнее укрепляется почва под радикальной идеологией. Идее разрушительной может противостоять только идея созидательная. Особенность Ислама в России не в каких-то богословских его отличиях от Ислама за рубежом, но в особой, сформировавшейся столетиями, ментальности носителей Ислама в России, и прежде всего татар и башкир. Да, в нашей истории было немало негатива, но многовековое проживание не просто совместно с русскими, а среди русских наложило свой отпечаток на мировоззрение российского мусульманина. Сегодня нам надо обходить крайности и стремиться к взаимопониманию и согласию.

В эпоху глобализации мусульмане не хотят играть роль аборигенного населения колониальной территории. Квотирование за мусульманами мест в органах власти всех уровней (с введением поста вице-президента, лимитированным за представителем уммы) смягчит вопрос взаимоотношений различных исламских течений и отдельных мусульманских организаций, поскольку легитимность руководства уммой будет закреплена за вице-президентом как в глазах всех россиян, так и за рубежом. Этот вариант вызовет наиболее яростное сопротивление антироссийских и антиисламских сил как за пределами страны, так и внутри нее, однако он вызовет и значительные положительные для России сдвиги в геополитическом раскладе сил.

Хотя некоторые из выше­описанных сценариев могут показаться фантастическими, их реализация может произойти в удивительно короткие сроки — особенно в случае каких-либо форсмажорных обстоятельств в исторических судьбах российской власти. Легитимный статус уммы и ее руководства как с точки зрения государства, так и с точки зрения мусульманской общины также способен сцементировать государственность России, исторически строившейся вдоль оси Православие — Ислам, или славяне — тюрки, или русские — татары, в более сжатом измерении.

статья из восьмого номера газеты "Медина"